Я писала статью про то, как и где мы учились управлять проектами когда до меня дошли те самые новости, после который вообще невозможно было что-либо делать. Любые разговоры о чем бы то ни было казались мне мелкими, ненужными, бессмысленными. Какое управление проектами? Для чего? Чтобы что? У нас нет будущего. Чем управлять?
Черные воды отчаяния сомкнулись у меня над готовой. Весь остаток дня я провела в прокрастинации. И следующий. И потом. Вечером мы сели смотреть видеоролики в популярной видеосети и совершенно случайным образом включили то, что вернуло мне волю к жизни.
Конечно, меня спасли умные алгоритмы искусственного интеллекта соцсети. Но это очень похоже на чудо. Обычно мы ничего такого не смотрим. Ничего, что могло бы привлечь наше внимание, в нем не было: ни заставки, ни кадров и даже название на басурманском. В таком состоянии я и родную речь воспринимала плохо. А тут английский. Как вообще мы решили, что это нужно смотреть — до сих пор для меня загадка. Но где бы я была, если бы не этот «кейс» из реальной жизни про «паравозик», который смог невозможное — выжить там, где все остальные загибались; про деревню, которая вместо того чтобы опустеть превратилась в самый настоящий бренд.
Вот это видео, которое меня так вдохновило, а чуть ниже я расскажу про то, какие положительные сигналы я в нем разглядела.
Table of Contents
- Легендарная деревня посреди нигде
- Почему в Долине Богов не получилось?
- Большие изменения в маленькой деревне
- Социальный объект с самоокупаемостью
- Что будет в общественном центре
- 58-летний блогер
- Барьеров нет, а будущее есть
Начинать — с одной стороны страшно, с другой стороны — риски-то меньше. То есть, ты ничего не потеряешь, когда у тебя ничего нет.
Эту фразу произносит девушка в платице под джинс. На ней ни грамма косметики, короткие волосы практично закрелены сверху дешевой заколкой. Девушка голосом ангела или ребенка рассуждает о рисках, страхах и том, что у нас ничего нет. Действие происходит на стройплощадке посреди поля. Следующий кадр — вросший в землю, разрушенный, давно брошенный дом. Да, именно такое видео нужно смотреть, когда решил, что будущего нет.
Легендарная деревня посреди нигде
Деревня Малый Турыш находится примерно в 250 км от Екатеринбурга. В ней живет около 50 человек и официально всего 1 улица. Тем не менее это крохотное поселение хорошо известно просвещенной общественности. Есть даже статья в Википедии.
А девушку, что на видео в простеньком джинсовом платице, зовут Гузель. Она говорит на английском так непринужденно, что, не скрою, меня накрывает черная зависть. Оказалось, что закончила она Московский государственный университет. Факультет мировой политики. 15 лет живет в Москве, сделала карьеру, потом бизнес. После ослабления мер самоизоляции приехала в деревню к отцу и не торопится обратно.
Вообще-то я думала, что я буду работать в офисе с белым воротничком, в красивом костюме и с большой зарплатой. Но что-то пошло не так.
В какой-то момент я на полном серьезе стала думать что у меня всё как у обычных людей: пять дней ты работаешь, в пятницу вечером ты тусуешься, в субботу ты ещё как-то расслабляешься, а в воскресенье напрягаешься, что в понедельник на работу. В какой-то момент я стала думать — а зачем вообще всё это?
Параллельно, пока я работала в офисе, мы с моей коллегой основали производство галстуков-бабочек. В какой-то момент с галстуками-бабочками стало всё так хорошо, что я стала думать — а зачем я на работу хожу, если за выходные я получаю больше денег, чем за месяц.
Я на тот момент уже понимала, что нужно что-то делать в деревне потому, что здесь классно, здесь у папы пасека, надо помогать. Увольняясь я купила оборудование, привезла сюда и сказала папе: «Давай попробуем сделать крем-мед. Тут вот бабушки. Давай попросим их ягодки для нас собрать»…
Увольняясь с работы она вложила деньги не в губы или грудь. И даже не в красивую машину. Она купила оборудование для крем-меда. Ещё не зная —окупится ли это вложение, будет ли спрос — она привезла оборудование в деревню где живет 50 человек (преимущественно стариков) чтобы помочь папе и, внимание, трудоустроить бабушек. Вы когда-нибудь пробовали вкладывать деньги в трудоустройство бабушек?
В 2013 году первые 4 бабушки собирали для нас ягодки. То есть лесную землянику. Мы её сушили и добавляли в мед. В этом году (2020) я насчитала, что уже где-то 320 человек приносило нам ягодки и сезон ещё не закончен.
Это что получается? За 7 лет команда условных бабушек выросла в 80 раз. Учитывая, что в деревне есть в наличии лишь 50 человек, возможность заработать появилась не только у местных жителей.
«На производстве трудится 12 человек, включая московский офис» — говорит Гузель. Чуть позже в видео мы видим «таинственного секретаря» Катю. С Гузель у них очень своеобразные отношения, не напоминающие никакую из известных моделей: начальник — подчиненный, партнеры, коллеги или т. п. Катя просто проходила мимо, когда её представили блогерам. Останавливаться на разговор она не планировала. Поэтому вопросы ей задавали когда девушка уже стояла в дверях. «Вы живете в деревне» — спросил блогер. «Нет-нет, мы тут недалеко, в Москве» — ответила Катя. Я погуглила. Без малого 1623 км — это теперь недалеко.
Дальше блогеры и Гузель поднялись на второй этаж жилого дома — туда, откуда только что спустилась Катя. За кадром слышно удивленное: «У тебя что, вся команда из Москвы»? «Мы все на тачке приехали» — отвечает Гузель так, как будто это всё должно объяснить, — «… Видишь, это дизайнер тут работает». В кадре появляется большой стол у окна, где стоит яблочный монитор и царит творческий беспорядок.
Это раньше московские офисы работали на зарубежный рынок так как там платят в баксах. А теперь лучшие столичные умы могут трудится на благо маленькой деревни. В обмен они получают немыслимые в пандемийное время блага — возможность без пропуска и разрешения выходить из дома, право дышать свежим воздухом, смотреть на Уральские горы и степные просторы вместо заборов, пить чай всем вместе за одним большим столом.
В этот момент показывают, как они пьют этот самый чай и я невольно ловлю себя на мысли, что это всё я уже видела, но у другого блогера. Мой любимый канал Jonna Jinton про девушку, которая «сбежала» из большого города чтобы поселиться в глуши на севере Швеции и начать, наконец, жить. Относительно недавно они с мужем открыли свой интернет-магазин где продают то, что умеют делать — картины и ювелирные украшения. Как-то вот также за одним столом они собираются вместе с теми, кто приезжает в Шведскую глушь помочь им с проектом. Да, другая одежда. Все пестрые предметы спрятаны в аккуратные однотонные светлые ящики из Икеи, стоящие на аккуратных белых икеевских стеллажах. В «подсъемах» обычно густой лес, а не степь с островками деревьев. Природа в России иная. Она не похожа на север Швеции, но от этого не менее красива. А атмосфера за обеденным столом примерно одинаковая у обеих команд потому, что все мы в этой жизни про одно. Об этом позднее скажет в видео и Гузель.
— Насколько, я понимаю, русские деревни… Есть какая-то безнадега в них, вот знаешь… И ты придаешь новую жизнь этой деревне. Что было и что стало?
— Давайте начнем с того, что это все-таки татарская деревня… Это немножко отличается потому, что в татарских деревнях… Как сказать-то… Всегда больше жизни и больше хозяйство. Из моих наблюдений. Если ты поедешь в Башкирию или Татарстан, ты ощутишь разницу…
Это правда. Мы все в этой жизни про одно. Но мы все — разные. Это нужно учитывать. В чем же эта разница проявляется?
Почему в Долине Богов не получилось?
У меня перед глазами есть пример — молдавское село Тхамаха в Северском районе Краснодарского края. Ещё в 2015 году некий проект PROсело занимался развитием агротуризма на Кубани. Они находили заинтересованных сельских жителей, готовых предоставлять услуги туристам: жилье, еду, возможность прикоснуться к природе.
В Тхамахе нашлась Зоя Михайловна. Она пригласила блогеров в свое молдавское поместье и угостила национальной едой. Встреча прошла хорошо. В сети появились статьи. И что? Вероятно, не пошло.
Я ничего не смогла найти о PROсело. Есть несколько проектов. Все они как будто никак друг с другом не связаны и нельзя сказать, чтобы что-то получило развитие. А ещё, нигде нет ничего про Тхамаху.
Тем не менее туризм в Тхамахе есть. В селе работает база отдыха. Возможно она дает местным жителям несколько рабочих мест. Но это неточно. В отзывах к этому туристическому объекту все удивляются тому, насколько дорогой ресторан на базе и полному отсутствию душа или любой другой возможности помыться. Домики хорошие, двухэтажные. Аренда стоит как за номер с удобствами. Но душа на территории нет вообще нигде, совсем. Зато можно покататься на лошадях.
Мы бы ничего не знали ни про Тхамаху, ни про базу отдыха, если бы не увлекались горным туризмом. Хотели сходить на гору Герсеванова. Это одна из самых высоких точек в окрестностях, а из Тхамахи до нее ближе всего. Вообще местность вокруг как будто создана для походов выходного дня. Другое названия местечка — Долина Богов. А само поселение было основано молдавскими переселенцами именно тут по причине красоты окружающего пространства. Но на какую бы тропу мы не сунулись, кругом в лесу нас встречали варварско прибитые к деревьям таблички, сообщающие о том, что в поражоопасный период (а он, кажется, круглогодично) людям в лесу находится запрещено. Вот так у нас запретили грибников и пеших туристов. Наверное считают что такой турист не приносит денег в казну, наивные. Если бы они знали какую часть зарплаты оставляет пеший турист в специализированном магазине. Но куда теперь ему со всем этим стафом ходить?
Мы пошли в поселок. Туристический стаф там был не нужен. Да и зрелище перед нами предстало грустное. Здесь улиц больше, чем одна, но тоже есть разрушенные брошенные здания. Имеется детский садик и почта. На магазине с надписью «Мы открылись» табличка «Продается». Как и в деревне Малый Турыш, в Тхамахе нет тротуаров и пешеходных дорожек. Люди идут по той же улице, где и машины. А дорога не очень широкая и грунтовая. При этом машины летают так, что за ними стоит густой непроглядный столб дыма.
Мы уже уезжали после беглого осмотра села, когда нам навстречу пронеслись две машины. За ними из облака густой пыли вышли люди, бредущие по своим делам вдоль обочины — семья с маленькими детьми. Все были покрыты налетом землистого цвета. Маленькая девочка шла последней, зажимая ладошкой рот и нос. При приближении нашей машины она в ужасе вжалась в забор. Взрослые сильно ее обогнали так как видели, что за нашей машиной не вьется пыльный след и можно идти свободно. Девочка была ещё очень маленькая и не знала что не каждое авто = нечем дышать.
Я смотрела видео про Малый Турыш. Там Гузель прерывала беседу с блогером и начинала разговаривать с людьми, сердящими на лавочках, просто потому, что они проходят мимо. С одним из мужчин она пошутила про службу, которую он на этой лавочке несет, сделав его моментально причастным к какому-то большому делу. Чуть позже она заметит девочку с велосипедом и снова прервет беседу чтобы просить: «Аня, ты в порядке? Тебе не жарко»?
В чем разница между селом Тхамаха и Малый Турыш? Может быть в том, что у них там в Турыше есть дорога?
Чтобы добраться до Тхамахи необходимо преодолеть 17 км гравийки. На каждом повороте машина уходит в занос так как именно на повороте почему-то образовались скопления щебня. Позже мы понимаем почему. Нам навстречу из-за очередного поворота вылетает пассажирский автобус. Как он на такой скорости вписался в этот поворот — непонятно. Но едет он сначала по нашей стороне, а потом ровно посередине. И мы бы рады уступить ему всю дорогу, какая есть, но у нас глубокая канава справа, а за ней отвесная каменная стена. Как мы не врезались друг в друга — ещё одна загадка. Уворачиваться нам было некуда. Летать по такой дороге могут только местные, катающиеся здесь каждый день потому, что неместный тут же улетит в лес — не справится с управлением. Щебень, разъезжающийся под колесами, превращающий дорогу в подобие льда, летящий во все стороны, отбивающий краску на машине, требует особого навыка от водителя.
Так что же следует делать? Ругать власть за то, что не построила дорогу и от этого все беды у Тхамахи? Или все дело в том, как мы относимся друг к другу? Почему Гузель живо и искренне интересуется тем, как дела у стариков и детей в её маленькой деревне, а здесь не догадаются даже снизить скорость, когда проезжают мимо людей или вылетают из-за закрытого поворота прямо на встречку?
Большие изменения в маленькой деревне
Как мы начали что-то тут делать? Ну да, лучшее, что у нас осталось от советских времен — это дорога. И это прямо больше достижение, и это круто. Естественно не было ни детской площадки, ни беседки, ни скважины, ни воды, не вывозился мусор, на месте производства стояла старая баня…
То, с чего мы начали, это действительно была детская площадка потому, что дети тут играли вот так, на обочине дороги. Ты же видишь, что здесь нет тропинок и поэтому хотелось как-то их обезопасить. Сначала появилась детская площадка.
Когда мы детскую площадку открывали, вечером мы увидели, что пожилые люди и взрослые жители деревни катаются на каруселях, мы поняли что, хм… А вообще-то они недоигранные дети. Значит нужно будет делать что-то и для них тоже.
Нужно понимать, что Гузель — не благодетель-балаготворитель. Это история не про то, как кто-то заработал неприличные деньги (как будто можно неприлично заработать на галстуках и варенье) и теперь отдает свою десятину. Нет, это другое.
Личные средства семьи Гузель в перечисленных благах, появившихся в деревне, вероятно, есть. Но гораздо больше там труда этой девушки. Она не махала лопатой при установки площадки (но это неточно). Она привлекла необходимые для решения задачи ресурсы. Деньги на расширение организованного в селе производства, а также на площадку, питьевую воду и постоянный вывоз мусора собирались в том числе через краудфандинговые платформы.
Социальный объект с самоокупаемостью
В какой-то момент Гузель и её команда придумали построить в деревне общественный центр с образовательным пространством. И вот эта вот идея вообще вынесла мне мозг.
Когда мы наконец поняли что будет общественный центр наполнять, посчитали модельку и поняли, что можно сделать здание, которое будет само себя окупать и при этом нести какие-то социальные изменения в деревню… мы стали думать — откуда эти деньги брать?
Здание, которое будет себя окупать в деревне на 50 человек (преимущественно стариков)!!! Кто там жалуется на маленький трафик? Может нужно его иначе готовить? Я откровенно не понимала как в маленькой деревне можно построить здание с социальной нагрузкой, которое будет само себя окупать.
Сначала казалось, что сейчас мы быстро всё найдем и за год построим. Но в какой-то момент ты мудреешь, понимаешь что это процесс (смеется) и что даже в этом процессе нужно научиться наслаждаться.
Полагаю, подобного рода чувства знакомы очень многим предпринимателям. Далее в видео Гузель рассказывает как им все-таки удается двигаться вперед. У нее нет денег на этот центр, но понемногу получается привлекать ресурсы из различных источников. Ресурсы — правильно слово. Речь не только о деньгах. Вообще никто не циклится на деньгах. Они держат в голове цель, четко её понимают и ищут пути.
Первое, что она сделала для решения задачи — связалась с продюсерами группы Чайф и предложила провести благотворительный концерт в чистом поле, «посреди нигде».
В какое интересное время мы живем!!! Можно ли было вообразить в 90-е годы прошлого века, чтобы девочка из деревни (ну хорошо, белый воротничок из Москвы) просто так сумела бы связаться с продюсерами известной группы? Даже если бы ей удалось раздобыть контакты, кто бы с ней стал разговаривать? А вот сейчас можно и контакты найти, и написать, и, что интересно, тебя услышат. А некоторые даже поддержат. Группа Чайф поддержала, что вызывает огромное уважение к ним.
1 августа 2018 года группа Чайф сыграла концерт в деревне, в поле, посреди нигде (как выражается сама Гузель). Работали музыканты бесплатно. Все деньги, которые удалось собрать на продаже билетов, отправили в строительство общественного центра. Там получилось около 600 тыс. руб. Конечно же, этого не хватило. Гузель и её команда продолжали искать возможности и сейчас будущее волшебное здание с социальной направленностью и самоокупаемостью поддерживают уже 13 брендов.
Деньгами вложился, кажется, только банк Точка. Они обеспечили крышу. Не то, что под этим словом понимали в «девяностые», а нормальную человеческую защиту от атмосферных осадков. Это стоило банку 2 млн.рублей.
В этот момент я стала думать о том, что знаю про Точку. У них зачетная реклама, конечно. Но больше развлекает, чем вызывает доверие. Я поняла, что мало что знаю про них, но теперь мне стало интересно.
Сколько вообще сейчас стоит реклама? В «среднем по больнице» выходит где-то около миллиона в месяц для крупного бренда. Получается, что Точка влила в крышу будущего общественного центра Малый Турыш примерно два месяца своего продвижения. Интересно, это окупится? Сколько бизнесменов посмотрят вот это видео, узнают про то, как Точка помогла команде Гузель и заинтересуются банком? Я думаю, что очень сложно посчитать возврат от таких инвестиции, так как это инвестирование не в рекламу, а в будущее, в надежду, в жизнь. Но что если такая нереклама — гораздо более выгодное вложение, чем все известные нам способы продвижения?
Деньги — какой-то ограниченный ресурс. Он есть не у всех. Тем не менее каждый из нас чем-то владеет. Это не всегда материальные ценности. Вот и будущий общественный центр поддерживают — кто чем может.
Компания Good Wood делала проект. Компания URSA предоставила фуру утеплителя. Возводит здание компания Брус. Планируется, что даже компания IKEA станет партнером общественного центра. Они с Гузель уже запустили в деревне пошив подушек и кардхолдеров для магазинов этого бренда.
Константин Гаранин как-то писал в соц.сетях, что в России массовый постпандемийный исход в деревни вряд ли будет возможен так как у правительства нет ни сил, ни возможностей для развития регионов. Хватило бы ресурсов на центры. В этом я с ним совершенно согласна. Но что если регионам и нужно ничего от правительства? Что если они сами могут?
На мой взгляд сейчас для того, чтобы какая-то территория получила потенциал для развития необходимы только три вещи: электричество, интернет и дорога. Но два последних — опционально. Порой достаточно электричества, пусть даже из генератора, лишь бы хватило для зарядки телефона. Известны случаи когда люди раз в месяц выбираются в цивилизацию чтобы смонтировать отснятый материал, загрузить его в сеть, отправить покупателям заказы и получить новые. Может нам и не нужна поддержка чиновников? Может нам самим стоит их как-то поддержать? Они ведь зажаты между народом и высшими эшелонами как между двух огней. Такие странные начались времена.
Очень много тех, кто хочет развивать что-то своё. Кто не хочет никуда уезжать. Кто говорит: «Это мой дом. Я буду здесь». Стоит ли ждать решение этой задачи от государства? Я для себя понимаю, что нет, не стоит. Ну потому, что жизнь очень короткая. Она бежит очень быстро.
Гузель
Никто не злой. Никто не плохой. Никакое правительство тут не при чем. Просто изменился темп жизни. Мы сами не успеваем за ним, но почему-то хотим чтобы такая большая система как государство успевала разворачиваться. Нет, не успеет. Всё слишком быстро меняется и мы, люди, стоим на передовой этих изменений. Нет смысла ждать реакции. Нужно реагировать самим. Теперь мы сами между двух огней. С одной стороны на нас прет прогресс. С другой у нас старые законы, которые не позволяют адекватно на этот прогресс отреагировать. И вот да, как-то нужно придумать, чтобы ничего не нарушить, но и не позволить изменениям размазать тебя о жесткую реальность.
Моя задача — сделать так, чтобы таких как я стало больше. И если у нас получится такая модель, а, самое главное, получится потом модель финансирования общественного центра и окупаемость его, значит, мне кажется, таких примеров должно быть как минимум 10 через несколько лет. Хотелось бы.
Гузель
Это совершенно новый подход к ведению бизнеса. Раньше успех заключался в том, чтобы выдавить всех с рынка, уничтожить конкурентов, занять нишу самому и ни о чем не беспокоится. Но молодые люди, которые росли в то время, когда такая модель торжествовала, смогли увидеть всю её ущербность.
Гузель понимает — чем больше будет таких как она, тем увереннее она сможет себя ощущать на выбранном поприще. Очень сложно делать то, чего нет. Нужно сделать это много раз для того, чтобы сформировалось хоть какое-то представление о том, как надо. Но можно и по-другому. Чем больше людей тоже будут делать то, чего нет, тем больше опыта, тем больше данных, тем яснее путь, и быстрее можно корректировать дорогу. Меньше вероятность ошибок, больше возможностей для маневра. Теперь предпринимателю выгодно чтобы таких как он стало как можно больше. Не сбросить, а подставить руку и держаться друг за друга. Так крепче будем стоять.
— Этот центр. Планируется чтобы он стал точкой притяжения для иностранцев?
— На самом деле нам очень интересно работать с иностранцами. Знаешь почему? Потому, что когда сюда приезжают люди с другим цветом кожи, говорящие на другом языке, деревня Малый Турыш вдруг резко понимает: «Ой, а мы, похоже, центр мира». А это одна из важнейших задач в развитии территории — чтобы люди понимали свою связь с другим миром. Когда я тут все начинала, все говорили: «Мы тут никому не нужны. Мы вообще посреди нигде». А сегодня они понимают: «Ну да, у нас тут вчера индусы приезжали, а завтра кто-то из Китая приедет, а послезавтра ещё кто-то».
Оказывается не только Москва, Питер и, может быть, Сочи интересны иностранцам. Деревня посреди нигде тоже востребована в плане туризма. Причем, не только внутреннего. Разным людям из разных стран может быть интересна маленькая деревня, потерявшаяся между Москвой и Екатеринбургом. Уже сейчас я встречала где-то сообщение от проекта https://cocco-bello.com/ о том, что они и рады были бы принять у себя всех желающих приехать, посмотреть, поговорить, помочь, но пока не могут. Вот как только достоят общественный центр, тогда появится больше возможностей всех разместить. Да и, в конце концов, кто вообще сказал, что центр мира должен быть только один?
Что будет в общественном центре
Что же будет в этом волшебном здании, построенном в деревне посреди нигде, чтобы оно смогло выйти на самоокупаемость? Девять модулей для туристов с красивыми видами из окна.
Не смотря на то, что многие из нас хотели бы иметь свой дом и развивать то место где они живут, нам интересно открывать мир, посещать разные регионы, общаться с разными людьми. Мы любим свой дом и мы любим путешествовать. В этих двух утверждениях нет противоречия. Они дополняют друг друга. В плане новых открытий небольшая деревня ни чуть ни хуже большого города. Тут все зависит от задачи, которую ставит перед собой путешественник.
Помимо жилой территории в центре задуман магазин и пекарня. Дело в том, что жители поселения могут купить себе хлеб только раз в неделю в автолавке. Мы, обитатели больших городов, настолько разбалованы, что выходим за покупками в любое время дня и ночи. А тут люди даже хлеб приобрести могут только раз в неделю. Как было бы здорово, если бы в деревне появилась своя пекарня и свой магазин. Люди смогли бы чаще делать покупки и есть свежий хлеб. А туристы, живущие на втором этаже общественного центра, к завтраку будут получать деревенскую выпечку с деревенским маслом и деревенским вареньем из местных лесных ягод, чтобы чувствовать всю полноту жизни. И ещё важное — благодаря магазину и пекарне в деревне станет чуть больше рабочих мест.
4 шага Гузель к возрождению деревни:
- Первое что нужно, чтобы деревня росла, жила, развивалась хоть как-то, нужно дать людям работу. То есть нужны рабочие места. Мы начали с производства. Соответственно, появились первые сотрудники. Когда появились первые сотрудники, мы начали коммуницировать, поняли какие нужды у жителей.
- Развитие инфраструктуры деревни. Детская площадка, беседка для совместного досуга, скважина с питьевой водой и вывоз мусора — таким образом Гузель и её команда заботятся о своих сотрудниках, но и обо всей деревне тоже.
- Установка связей. Базовая связь «город — деревня». Деревни в России могут производить много всего вкусного, полезного, красивого. Но рынок сбыта, как правило, у нас в городах. Либо, как вариант — онлайн. Очень важная штука — чтобы люди, живущие в деревне, понимали, что они часть большого-большого мира.
- Гузель считает что деревню может спасти малое предпринимательство. Препятствием к появлению малого бизнеса очень становится то, что люди не умеют планировать. Старшее поколение, которое сейчас развивает бизнес в деревнях, далеко не всегда может посчитать финансовую модель. Не каждый понимает, что смету нужно считать заранее и ввязываться в историю стоит только тогда, когда понимаешь как это осилить.
Четвертый пункт говорит о том, что недостатка в проектах у нас в ближайшую сотню лет не будет. Нам есть чем управлять. Но не все умеют. Нужно учиться, нужно помогать другим учиться. Нужно просто помогать другим потому, что в сутках только 24 часа. Люди на пасеке в деревне Малый Турыш работают по 12 часов и прежде чем приступить к основной деятельности в 8 утра успевают еще дома позаниматься собственной скотиной. Конечно, им необходима помощь в расчете финансовых моделей, привлечению ресурсов и управлению процессами.
К слову, турыш.рф продает свои товары по всему миру, принимает заказы на русском, английском, немецком. Полагаю, с другими языками они тоже справятся при помощи Гугла, если понадобится. И способы оплаты у них самые разные, включая Pay Pal. Мы живем в мире где связи можно строить не нарушая границ.
Источник вдохновения для Гузель — люди, которые в этой деревне живут.
У меня очень много контента и очень хорошо сравнивается — что было и что стало. И я знаю что кто-то дом построил. А у кого-то новая машина, а у кого-то наконец-то появилась стиральная машина. Это какие-то базовые вещи, по которым я вижу что качество жизни людей, с которыми мы работаем, растет, и это на самом деле самый большой мотиватор. Когда ты понимаешь, что люди из состояния «выживать» стали жить в состоянии «я планирую своё будущее».
Средство фиксации реальности лежит у каждого из нас в кармане и становится совершенно непонятно — как и для чего хранить друг от друга секреты. А ещё стало очень сложно соврать. Всё же записано, зафиксировано с помощью камер и хранится в общем доступе. Житель Бангладеша может видеть как живет Иркутск. Достаточно зайти в интернет. Чтобы понять как сильно изменился твой мир, нужно лишь заглянуть в собственный профиль в социальных сетях и отмотать его в самое начало.
Не важно где ты живешь, по факту у нас одинаковые ценности. Мы все хотим жить в мире, мы все хотим растить детей. И мы все вообще-то про одно. Мы все про какую-то теплоту человеческих отношений. Да, возможно, если ты говоришь на другом языке, у тебя с этим проблемы. Но деревня Малый Турыш умеет использовать Гугл Транслейт в режиме разговора. Поэтому разговор «клеится».
У нас выросло поколение замечательных детей. Они умеют считать финансовые модели, думают наперед, видят главное, ценят настоящее, верят друг в друга и не покупаются на иллюзии, никому не позволяют себя обманывать. Будущее принадлежит им. Поэтому оно у нас точно есть.
58-летний блогер
Не стоит думать, что нужно все скинуть на молодых. Когда этот текст был уже закончен на страницах онлайн издания «Люди Байкала» я прочла про блогера-стотысячника которому на момент написания статьи 58 лет. Сценарий его истории очень похож на то, что я описала выше.
Игорь Перевалов живет в небольшой деревне и считает себя «неграмотным» так как из образования у него только 8 классов. Это снова к вопросу о том, какую роль играют ВУЗы в вопросах обретения профессии.
Последние четыре года деревенский житель пытался найти работу, но ничего не получалось, поэтому он стал мечтать о том, чтобы выйти на пенсию. Все бы так, наверное, и шло. Но у его жены начались проблемы с суставами. Врачи признали женщину инвалидом и посоветовали реабилитацию в санатории. Но где взять денег на реабилитацию безработным жителям деревни?
Перевалов всю свою жизнь увлекался резьбой по дереву. Свои поделки он пытался продавать на местном деревенском рынке, но местные жители не особо ценили такой товар. Всё изменилось, когда дочь Перевалова предложила ему завести аккаунт в социальной сети. Отважный Игорь сразу согласился, только спросил, что нужно делать.
Мы вроде как видим неграмотного мужчину предпенсионного возраста… Тем не менее, он сам решил свои проблемы. Первое время дочь помогала отцу с инстой, но потом он сам стал вести свою страничку. С помощью соц.сети безработному Перевалову удается продавать свои изделия. То, что не особо востребовано в деревне, может пригодиться где-то ещё. У человека появился стимул работать, развиваться, создавать что-то новое и возможность заработать на путевку в санаторий для жены.
Сто тысяч подписчиков удалось собрать не сразу. Помогли известные медийные персоны — Алёна Водонаева и Гарик Харламов. Дочь Перевалова просто написала всем, кто ей нравился в инсте, кого она сама читала. Гарик и Алёна отозвались, рассказали на свой страничке про талантливого резчика по дереву и тем самым ему помогли.
Что теперь? Перевалова зовут в Москву. Одна стоматологическая клиника предложила ему сделать зубы без оплаты, в обмен на то, что он расскажет об этом своим подписчикам. Блогер-дед согласился. Жить в Москве дорого. Но его коллеги-блогеры, уже пообещали его приютить. Остается только купить билеты.
Это ещё один пример социального действия от представителей бизнеса, которые предпочитают делать вот такую «нерекламу» вместо того, чтобы тратить деньги на привычные методы продвижения которые, впрочем, работают все хуже и хуже.
У 58-летнего Игоря Перевалова тоже есть планы на будущее. Он мечтает открыть в своей деревне мастерскую, куда могли бы приходить дети и учиться резьбе. Бесплатно. Для всех желающих. И глава поселка уже пообещал выделить помещение.
Барьеров нет, а будущее есть
У нас есть будущее! У нас больше нет барьеров.
Нет языкового барьера. Есть гугл транслейт. Нет понятия «далеко». Есть интернет и всякие штуки на колесах, которые развивают такую скорость, что их даже приходится искусственно ограничивать. А небо осваивают легкие беспилотные дроны.
Новости распространяются со скоростью света. С любой точкой на земле можно связаться в режиме реального времени. С любым человеком поговорить, даже если он продюсер или музыкант известной группы.
Больше нет никаких секретов. Какие могут быть секреты если мы всё фиксируем на фото и видео? Не нужно ждать спасителя. Он смотрит на тебя с любой отражающей поверхности. То, каким будет этот спаситель, зависит только от тебя самого, как в мультике про крошку енота. А это значит, что мы сами создаем свою реальность.
Хочу закончить эту статью теми же словами, которыми закончился фильм про Довлатова: «Всё у нас будет хорошо. Я только не знаю когда».
Пока мы интересуемся друг другом, бережем друг друга и строим планы, будущее у нас есть. Чтобы оно настало поскорее я заказала крем-мед и крем-мусс из деревни Малый Турыш.
